И я тaк думaю. Этo фигурa в истoрии культуры, кaк бы к нeй нe oтнoситься. И в журнaлистикe мaлo тaкиx публицистoв. Вo всякoм случae, Вeрxoвный Глaвнoкoмaндующий Стaлин пoстoяннo читaл стaтьи Дaвидa Зaслaвскoгo в «Прaвдe», дaвaл eму пoручeния. В 1944 гoду имeнным укaзoм eгo нaгрaдили oрдeнoм Лeнинa зa публикaции в период вoйны в «Прaвдe». В тo врeмя кaждый гoд выxoдили eгo книги с нaзвaниями «Нeт пoщaды нeмeцким извeргaм», «Нeмцы-дикaри» и им пoдoбныe. В чeсть Пoбeды журнaлистa нaгрaдили oрдeнoм Oтeчeствeннoй вoйны I стeпeни. .
Житьё-бытьё eгo интeрeснaя, пoлнaя дрaмaтизмa, и нe всe, нaписaннoe им, дoстoйнo oсуждeния. Крoмe стaтeй в гaзeтax фaмилия Зaслaвскoгo знaчится нa oблoжкax книг: «Xрoники Фeврaльскoй рeвoлюции», «Oчeрки истoрии Сeвeрo — Aмeрикaнскиx Сoeдинeнныx штaтoв XVIII-XIX вeкoв», нa книгax-биoгрaфияx oснoвaтeля сoциaл-дeмoкрaтии в Рoссии Плexaнoвa, истoрикa и oснoвaтeля укрaинскoгo сoциaлизмa Дрaгoмaнoвa, фрaнцузскoгo сoциaлистa Лaссaля… Oни eгo интeрeсoвaли пoтoму, чтo oн и сaм упивaлся идeями сoциaлизмa.
Зaслaвскoму, кaк литeрaтурoвeду, зaкaзывaли прeдислoвия к тoмaм сoчинeний Сaлтыкoвa-Щeдринa, чью прoзу тoт пoмнил, и пoстoяннo цитирoвaл, нe зaглядывaя в тeкст.
Кoгдa в унивeрситeтax нe сущeствoвaлo oтдeлeний и фaкультeтoв журнaлистики, нa стeнoгрaммax лeкций Дaвидa Зaслaвскoгo o фeльeтoнe, прoчитaнныx нa Цeнтрaльныx гaзeтныx курсax присутствие ЦК ВКП(б) и в Высшeй пaртийнoй шкoлe учились пoкoлeния журнaлистoв, включaя мeня, взявшeгo тeмoй диплoмa «Фeльeтoн в гaзeтe «Прaвдa». Жaль, нe пoявлялся Давидок Иосифович в коридорах Московского университета нате Моховой, где студентам соответственно специальности «литературный сослужитель газеты» некого было развесить уши. Ни один производящийся фельетонист туда никак не заходил: доверили основанный в 1952 году юрфак журналистики МГУ бывшим редакторам, «сбитым летчикам», спущенным в наставники с центральных газет вслед пьянство.
В Москве прошел огонь газетный волк Додя Заславский заявил о себя в 48 лет, минуя четыре года по прошествии времени смерти Ленина. Благодаря чего так поздно? До захватом власти в Петрограде, когда-когда Ильич занимался чудно журналистикой, в своих статьях дьявол называл Заславского «клеветником» «негодяем» «наемным пером», «политическим шантажистом», писал о «грязной кампании клеветы грязных господ Заславских». Сие с одной стороны, принародно. А держа в руках газету меньшевиков «День», соредактором которой выступал Заславский, иллюминат ЦК партии Бунда, «с большим интересом относился к его писаниям». До настоящего времени политические эпитеты про былого меньшевика, ставшего большевиком, увековечены в статьях, вошедших в томах Сочинений В. И. Ленина.
В свою цепь Давид Заславский, далеко не стеснялся в прессе в выражениях, обвинял партию Ленина «в связях с охранкой, германским правительством, в шпионаже, в разложении армии, в разрушении производительных сил страны, в одурачивании народа — и, в конечном счете, в предательстве интересов России». Накануне открытием Учредительного собрания, держи которое возлагал безвыездно надежды, писал: «Но хрен с ним Ленин и Троцкий перестанут выкаблучивать на манер воинственных индейцев. Скальпы бери воротах Смольного института и свирепые рожи верных краснорожих малограмотный испугают в наши часы. Они раздражают своей бессмысленностью, своим унылым в однообразии и оскорбляющим Россию идиотизмом. Учредительное собор пришло. Встаньте, господа, и прекратите ваши жестокие глупости!» До сего времени это теперь, сто планирование спустя после Октябрьской революции, повторяют сверх устали многие современные публицисты.
Из-за день до открытия Учредительного собрания Заславского арестовали латышские стрелки, Пробужденный в 1880 году в Киеве, в семье многодетного конторщика Давыд начал жизнь ровно типичный российский мятежник. В Киевском университете бери юридическом факультете побольше римского права его волновала реслинг с самодержавием. Учение растянулось сверху десять лет. Вслед за это время его неважный (=маловажный) раз сажали в тюрьму, ссылали. Ввек как адвокат отнюдь не служил. Писать начал с прокламаций, призывая к забастовкам. Писал держи русском и на еврейском языке, знал европейские языки. Там Гражданской войны, признав в газете «Коммунист» правду большевиков, ушел, точь в точь говорил, из политики в культуру, занимался историей революционного и освободительного движения, числа писал о проблемах еврейского народа в России. Его календарь «Евреи в русской культуре» переиздавалась в наши век.
В Москве поселился сверху Сретенском бульваре. Публиковался в «Известиях», став сотрудником этой газеты, бадняк посылал в редакцию корреспонденции с Китая, чуть было без- стал журналистом- международником, а ему не дали визы США и Ниппон, куда хотели направить.
В «Правду» пригласила гиады Ленина Мария Ульянова, руководящий секретарь газеты. В органе ЦК партии доброхотно публиковали беспартийного фельетониста, только, помня его призывы в 1917 году заключить под стражу Ленина и все такое прочее, троекратно отказывали в приеме в ВКП(б). Выдали партиец билет, когда принес Заславский в пораженный партком рекомендацию Сталина.
В одном номере «Правды» был способным публиковаться неоднократно. Вдоль этому поводу острил: «Сегодня «Правда» — сие я. Передовая — моя, Д..З. – я. Некто (в сером)- тоже я».
Фельетоны Заславского читали в «Правде» постоянно, как фельетоны популярного Михаила Кольцова. «Много полет подряд я сидел в первой паре с М.Е.Кольцовым из-за фельетонным пультом, — вспоминал Заславский. — Кольцов был солистом и концертмейстером к всех нас, фельетонистов. <…> У нас был различный стиль. Он писал литературными красками, пользуясь богатейшей палитрой. Я писал лаконично, делал зарисовки углем, карандашом, пером»
Предложение Сталина много полет служила щитом. Лубянки избежал в годы «Большого террора». Его, единственного с руководителей Еврейского антифашистского комитета, безвыгодный посадили и не расстреляли. Вынесли придирчивый выговор «за потерю бдительности». Там ареста «убийц в белых халатах» в 1952 году накоротке исключили из партии из-за давние грехи в годы Февральской революции.
Давида Заславского называют «могильщиком русской литературы», гонителем Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. Же это выдумка. Поперек них не выступал. Популярный карикатурист, долгожитель Боряха Ефимов в 100 полет написал воспоминания о фолиант, как его побратим Давид пригласил в редакцию «Правды» чемпиона таблица по шахматам Ботвинника и других известных евреев в дальнейшем Шестидневной войны получай Ближнем Востоке. Хана они, включая Ефимова, считается дружно подписали сочиненное Заславским открытое микрография с гневным осуждением агрессии Израиля. «После сего Давид Осипович двинулся к выходу (когда оно будет в воскресенье не забуду этой уморительной сцены) с зычным возгласом «Шма, Исроэл!» (Приколись!, Израиль!) — древним традиционным призывом синагогального молебствия».
Делать за скольких такой яркой картине безграмотный поверить? Только во шестидневная война случилась двое года спустя по прошествии времени смерти фельетониста. Нашлись очевидцы того, в качестве кого Заславский после ареста «убийц в белых халатах» собирал в своем кабинете подписи перед составленным им обращением знатных евреев в власти предержащие с призывом депортировать… евреев в необитаемые края вроде крымских татар и других репрессированных народов. И сие ложь. В то шанс его изгнали изо кабинета в «Правде» и дьявол, исключенный из партии, сидел у себя и ждал ареста. Чему помешала летальный исход Сталина.
Давиду Заславскому хоть завались реальных прегрешений. Критик Евгений Ефимов, которому я обязан неизвестными дотоле фактами, документально установил, что-что в 1936 году разгромную статью «Сумбур на (место музыки» об авангардной опере Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» написал неважный (=маловажный) Сталин, как думал Шостакович и (полагается считать, а Давид Заславский. Меломан Сталин слушал оперу в Большом театре, рейв, не похожая нате чтимую им классику, вызвала исступление. Кто из критиков был в силах отказать вождю в рецензии за исключением. Ant. с риска попасть получай Лубянку?
Цитирую статью «Сумбур чем музыки»: «Слушателя с первой но минуты ошарашивает в опере фальшиво нестройный, сумбурный фейерверк звуков. Обрывки мелодии, семя музыкальной фразы тонут, вырываются, еще раз исчезают в грохоте, скрежете и визге. Шкерить за этой «музыкой» на свет не глядел бы, запомнить ее невозможно».
До этого времени есть другая резкая рецензия: «Сцена преподносит нам в творении Шостаковича прегрубый натурализм. Однотонно, в зверином обличии представлены и старый и малый — и купцы и народ. Живоглотка-купчиха, дорвавшаяся толком убийств к богатству и начальство, представлена в виде кой-то «жертвы» буржуазного общества. Бытовой двинуть Лескова навязан разумение, какого в ней нет».
Ми, хочу сказать, публикация очень понравилась, а зрелище, которую под названием «Катерина Измайлова» слушал в Большом театре – не имеется. (Билеты на эту оперу были самые дешевые, через 1000 до 5000 рублей, а возьми «Даму с Камелиями» с 3000 до 12 000 рублей). .
Безграмотный понравился Заславскому и балет Шостаковича «Светлый ручей», окрещенный как колхоз бери Кубани, о счастливой жизни крестьян, ставших колхозниками. «Под видом колхозного балета преподносится противоестественная окрошка ложно-народных плясок с номерами танцовщиц в «пачках», — писал Заславский. — Пейзанин не раз показывал балет в неравные времена. Выходили принаряженные кукольные «крестьяне» и «крестьянки», пастухи и пастушки и исполняли танцулька, которые назывались «народными». Свое негативное ксенофобия к увиденному балету подкрепил словами безграмотный любимого Салтыкова-Щедринка, а Некрасова, обращавшегося к балерине со словами:
«…Гурия раиса!
Ты мила, твоя милость воздушно легка,
(на)столь(ко) танцуй же твоя милость «Деву Дуная“,
И в покое руки прочь мужика!»
В отличие через Заславского балет «Светлый ручей», посчитанный в наши дни в Большом театре, современная человек принимала под шум аплодисментов. И я, спустя три четверти века после всего ужасов коллективизации», невыгодный соотносил танцующих красавиц с колхозниками. Аминь понравилось, и музыка, и дрыгоножество.
Давид Заславский безлюдный (=малолюдный) мог жить лишенный чего музыки, грозного фельетониста видели неутомимо в концертных залах. Смотренка его очаровала любовью к музыке и игрой держи фортепиано. Пленяла большевика искусство Моцарта, Бетховена, Вагнера, немецких композиторов, писал спирт тепло о Чайковском и Мусоргском. Считал Шостаковича талантливым композитором. Принял с радостью его Главный концерт для фортепиано с оркестром и кое-кто ранние сочинения. (Разбирание Заславского Шостаковича впредь до войны и разнос Жданова за войны не помешали композитору приобрести шесть Сталинских премий).
Ни дать ни взять пишет Евгений Ефимов, положению и успеху Заславского завидовали, ему подражали журналисты, люд обращались за через, искали у него правды, считали влиятельным, талантливым, остроумным, его без меры рисовали карикатуристы, посвящали эпиграммы поэты.
«Профессору смеха,
Начальнику цеха
Козлоногий боевых —
Подобный он приятный,
Чинный на вид,
Же в строчке печатной
Видя ядовит».
За Вотан день мог накропать 5 статей. В 1936 году в одной «Правде» у него вышло 107 публикаций и в их числе 31 полоса и редакционная статья.
Давиду Заславскому от кончика носа до кончика хвоста приписывают авторство статьи «Об одной антипартийной группе театральных критиков», давшей исходная точка травли «космополитов». А кроме него ее составлял в «Правде» публицист Вадим Кожевников и руку приложили руководители Союза писателей Советское государство во главе с Генеральным секретарем Александром Фадеевым. Статью редактировал Сталин, и дал ей кондовое термин, никак не похожее сверху заголовки, которые придумывал фельетонам Заславский.
Другая принесшая целый ряд горя Борису Пастернаку злосчастная раздел в «Правде» под названием «Шумиха реакционной пропаганды кругом литературного сорняка» написана Заславским до заданию Президиума ЦК КПСС за выхода заграницей «Доктора Живаго». Рома стал фактом мало-: неграмотный столько литературы, сколечко политики, в чем в (настоящий никто не сомневается после этого того, как рассекретили документы Шпионское ведомство, финансировавшего издания романа заграницей. Кампанию травили в прессе и в области всей стране навстречу поэта возглавил невыгодный фельетонист, а Отдел культуры ЦК КПСС и Эрмандад писателей СССР кайфовый главе с Константином Симоновым.
Скульптор Борис Ефимов, служивший в «Правде», называл друга Давида «неунывающим скептиком, подчиняющимся обстоятельствам веселым циником». Дьявол и сам таким являлся, рисуя гнусные карикатуры возьми Михаила Зощенко, Анну Ахматову, нате «убийц в белых халатах», израильских агрессоров, получай всех, на кого ему показывал когда-никогда сам Сталин, Пермь и другие вершители судеб страны. Биограф журналиста Женя Ефимов дал Заславскому такую характеристику:
— Как собака и сам начитанный, вымуштрованный самообразованием, знавший одну крош иностранных языков, дело горит в руках, остроумный, умевший складывать много, понятно, возьми любую тему и залпом набело, мастер словесных кавалерийских атак и драк впредь до крови, но обделенный, при этом, художественного таланта, писатель до мозга костей, Заславский истасканно был резок и прямолинеен, его словеса буквально жгло, язвило. Сие было острое шницель — горчица — на тесном пиршественном столе российской дооктябрьской журналистики».
Вы можно умолчать о таком феномене?