Разговор в присутствии Аллаха

Разговор в присутствии Аллаха

Очередное послание Владимира Путина, адресованное Федеральному Собранию, всем российским чиновникам, а также народу и мировому сообществу, обещало стать историческим, но оказалось очередным проходным выступлением. Ни реформ, ни войны, на что ранее намекали некоторые эксперты, президент объявлять не стал.

Глава российского государства раз в год выступает в Кремле с программной речью перед депутатами и сенаторами, к которым присоединяются губернаторы, члены правительства и большинство заметных общественных и политических деятелей. Обычно вечером накануне послания, как рассказывают сотрудники кремлевской администрации, Владимир Путин сидит и лично правит текст речи. Однако в этом году он предпочел редакторской работе посещение Крыма. Правда, не для того, чтобы отдохнуть, а с целью провести там совещание и торжественно открыть первую нитку «энергомоста» из Кубани на полуостров, оказавшийся в энергетической блокаде. Возможно, именно поэтому на этот раз текст послания Владимиру Путину периодически приходилось внимательно читать по бумажке.

Президент и сценаристы его выступления явно пытались совместить в нынешнем послании сразу два жанра. Это должен был быть одновременно «исторический ответ» на вызовы современности, в первую очередь, конфликт с Турцией и войну в Сирии. В то же время, текст должен был содержать техническое описание экономической и демографической ситуации, в которой находится Россия. То есть, в бочке дегтя, в которой страна сегодня сидит почти по брови, необходимо было найти ту самую ложку меда, которая успокоит россиян.

Удачно совместить эти две цели в одном выступлении, похоже, так и не удалось. Стилистической связи между началом и концом выступления, по сути дела, не было. Не помогли даже апелляция к цитатам из Николая Карамзина и Дмитрия Менделеева, а также призывы к консолидации и напоминание о том, что, воссоединившись с Крымом и Севастополем, «Россия в полный голос заявила о себе как сильное самостоятельное государство с тысячелетней историей и великими традициями». Все это выглядело как слишком резкий и никак не мотивированный переход от прагматических тезисов к символическим образам.

В целом политический блок послания Владимира Путина можно разбить на две подтемы: геополитика и внутреннее управление. В обоих случаях разговор был весьма откровенным, хотя саму речь можно было бы назвать чересчур высокопарной. Например, все наблюдатели отметили, что Владимир Путин, в отличие от прошлогодней речи, ни разу не вспомнил про конфликт на Украине и непризнанные народные республики, возникшие в Донбассе. Зато он два раза подряд неожиданно апеллировал к Аллаху — то ли выступая в роли пророка, трактующего его волю, то ли, что более вероятно, просто пытаясь в манере советского руководителя проявить уважение к «религиозным заблуждениям» своих политических оппонентов.

Сначала президент сказал, что «только, наверное, Аллах знает», зачем турецкие власти приказали стрелять в спину нашим летчикам (речь идет о российском бомбардировщике Су-24, сбитом турецким истребителем), а затем добавил, что, «видимо, Аллах решил наказать правящую клику в Турции, лишив ее разума и рассудка».

Путин объяснил, что в Сирии российские власти вовсе не спасают Башара Асада, а защищают на дальних подступах свои рубежи от международного терроризма. Действия же Турции в Кремле считают предательством, которого русские не прощают. И «клике» в Анкаре еще предстоит в этом убедится. «Если кто‑то думает, что, совершив подлое военное преступление, убийство наших людей, они отделаются помидорами или какими‑то ограничениями в строительной и других отраслях, то они глубоко заблуждаются», — подчеркнул российский лидер.

Тем самым Путин явно и откровенно прощался со своим недавним другом, президентом Турции Рэджепом Тайипом Эрдоганом. И прощался, похоже, навсегда. «Они еще не раз пожалеют о содеянном», — заверил российский президент, предварительно, правда, уточнив, что от Кремля провокаторы, несмотря на весь гнев российских властей, «не дождутся нервной, истерической, опасной для нас самих и для всего мира реакции». А это, как хочется надеяться, означает, что Москва не будет эскалировать конфликт с Анкарой, ставя весь мир перед угрозой вооруженного столкновения России с НАТО, куда входит Турция. Скорее, в Кремле решили не горячиться, а ждать удобного момента, чтобы отплатить за предательство.

Впрочем, как минимум одно неосторожное и потенциально далеко идущее заявление в области международной политики российский лидер все же сделал, выразив свою озабоченность ситуацией в Афганистане. Тут сразу появился вопрос: значит ли это, что Москва готова вновь отправить свою армию в страну, война на территории которой, как считают многие, ускорила развал СССР?

Зато внутриполитическая часть послания рисовала картину сельской идиллии, в которой все политические силы страны, объединенные единой идеей служения родине, готовятся к выборам в Госдуму 2016 года. Именно здесь президент призвал все силы общества (в том числе, СМИ и политические партии) «понимать свою ответственность», а также выразил уверенность, что увидит в предвыборных программах кандидатов тему борьбы с коррупцией.

К ней удачно подверстались и предложения по очередной судебной реформе, где, наравне с либерализацией законодательства, вдруг прозвучала панихида по судам присяжных: их компетенцию предложено расширить, одновременно сузив состав самих коллегий — с общепринятых 12 человек до пяти-семи. Здесь, наверное, стоит напомнить, что советскому «самому гуманному суду в мире», для утверждения решений прокуратуры хватало и двух «народных заседателей». Так что пространство для дальнейших сокращений еще есть.

Не удалось обнаружить в речи Путина ни призывов к громким либеральным реформам, о чем говорилось накануне выступления президента в связи со слухами о возвращении бывшего вице-премьера Алексея Кудрина на госслужбу, ни, тем более, четких милитаристских заявлений, означающих переход к «горячей» фазе конфликта с Турцией, чего ждали от послания «горячие головы».

Правы оказались те эксперты, кто прогнозировал, что глава государства не будет создавать прецедент, реагируя на протесты дальнобойщиков. Эта тема, действительно, Путиным упомянута не была, хотя высока вероятность, что публичный разговор об этом зайдет уже через неделю – во время ежегодной «большой» пресс-конференции президента России, намеченной на 17 декабря.

В итоге разговор со страной получился у Владимира Путина вполне откровенным — он продемонстрировал основные отличительные особенности нынешнего исторического этапа в развитии страны: конфликт России почти со всеми соседями и бывшими партнерами, а также полную управляемость политической системы и СМИ.

Иван Преображенский

Updated: 12.12.2015 — 09:00
Яндекс.Метрика
Информационный сервер © 2015